Пандемия в России: куда идём и что делать? ( 4 фото )

Сначала одно хорошее известие. На третьей неделе апреля количество заражённых и умерших от коронавируса в нашей стране росло чуть медленнее, чем на второй.

(см Таблицу 1)


Если в период с 5 по 12 апреля число заражённых увеличилось в 2,9 раза, то с 12 по 19 апреля — в 2,7 раза. Некоторое замедление темпов наблюдается и по числу жертв эпидемии.

Теперь много известий плохих.

Во-первых, разница между двумя неделями невелика, и может объясняться обычной статистической погрешностью.

Во-вторых, наиболее явно замедление выражено в Москве, а в провинциях страны инфекция распространяется гораздо быстрее (см.  Таблицу 2)


Провинциальная Россия гораздо менее дисциплинированно соблюдает режим самоизоляции, а значительная часть соотечественников вообще не верит в угрозу. Поэтому вспышка инфекции, когда вирус разгуляется на просторах русской провинции, ещё может ждать нас в недалёком будущем.

В-третьих, в других крупных странах, поражённых новой инфекцией, её замедление происходило гораздо более резко и наглядно. Таблица 3 показывает, как по неделям изменялась динамика распространения нового коронавируса в ряде сравнимых по населению стран. Точкой отсчёта взят последний день недели, когда число инфицированных составило 3–6 тысяч человек (для России это 5 апреля, для Англии — 22 марта, для США и Германии — 15 марта, для Италии — 8 марта).


Во сколько раз увеличивалось число инфицированных за неделю (начиная с 3–6 тысяч случаев)

Тут, правда, есть и хорошая новость. Очевидно, что Россия подготовилась к первому натиску коронавируса лучше, чем ведущие западные нации. Нам удалось избежать взрывного распространения, которое наблюдалось, например, в США. По первой неделе массового распространения хорошо видно, что темпы заражения в России были существенно ниже, чем в четвёрке крупнейших стран Запада (здесь не хватает только Франции, но и там картина похожая).

Но уже вторая неделя показывает, что радоваться рано. Уже на второй неделе вся указанная четвёрка заметно сбила темп распространения коронавируса, чего не скажешь о нашей стране. Во вторую неделю массового распространения число инфицированных в России росло несколько быстрее, чем в Германии, Италии и Великобритании, и мы уступили в этом антирейтинге только Штатам. Если на третьей неделе замедление темпов инфекции в России будет таким же незначительным, как на второй, наше стартовое преимущество будет утрачено.

У России есть ещё одно серьёзнейшее преимущество — низкая доля умерших. Около полутысячи жертв при 50 тысячах заражённых — для Европы это почти рекорд.

Такой низкой летальности добивались только страны Восточной Азии: Япония, Южная Корея, Вьетнам, Сингапур, а среди стран Западной цивилизации — Германия. Этот феномен ещё подлежит осмыслению. Вполне вероятно, что хвалёная западная медицина способна предоставлять качественные услуги лишь для богатых, а в условиях массовой эпидемии уступает нашей, сохранившей ещё советскую традицию.

Однако низкая смертность от коронавируса в России — то преимущество, которое имеет свою оборотную сторону. Резкое снижение темпов распространения в западных странах вызвано, прежде всего, панической реакцией населения, увидевшего множественные смерти и со страху попрятавшегося по домам. Наши, к счастью, пока не столь многочисленные, смерти до сих пор не произвели на русский народ устрашающего впечатления, что позволяет многим игнорировать элементарные меры предосторожности. Такая расслабленность может аукнуться уже в ближайшем будущем. Если индекс самоизоляции в российских провинциях радикально не возрастёт, Россия уже в мае выйдет по числу заражённых на второе место в мире после США.

Рискуем ли мы также выйти на второе место по количеству жертв? Текущая статистика смертей в России исключает подобную возможность. Но это вовсе не значит, что летальность у нас и впредь останется невысокой.

Одним из возможных объяснений низкой смертности от коронавируса в России может быть завозной характер первых заболеваний. До начала апреля заболевали в основном наши сограждане, подхватившие вирус за границей. Это преимущественно богатые, образованные, как правило — не старые люди, имеющие средства на путешествия. Их организм крепче среднестатистического, а возможности получить качественную медицинскую помощь намного выше. Кроме того, это чаще всего жители столицы, где сосредоточены лучшие силы отечественного здравоохранения.

Добавим, что к первым случаям проявлялось особое внимание и привлекались самые элитные специалисты. Поэтому велик риск, что, когда инфекция охватит сотни тысяч россиян; когда среди них вырастет доля старых, слабых и бедных; когда переполнятся провинциальные диспансеры; когда к борьбе за жизни людей будут привечены все врачи, включая самых посредственных — процент летальности от коронавируса в России многократно увеличится.

Палочкой-выручалочкой может оказаться снижение вирулентности вируса во времени (о такой возможности см. http://timakov.org/news/244950797.htm) Но это — лишь брошенная навскидку гипотеза, и до тщательной проверки полагаться на неё ни в коем случае нельзя.

В целом прогноз по нашей стране трудно назвать оптимистичным. Наши карантинные меры чуть ли не самые либеральные в Европе (за исключением, конечно, Швеции и Белоруссии). Индекс самоизоляции у нас гораздо ниже, чем в подавляющем большинстве европейских стран. Наши меры индивидуальной безопасности не идут ни в какое сравнение с мерами жителей Восточной Азии, где выйти на улицу без маски стало так же стыдно, как у нас выйти на улицу без брюк. По большому счёту, пока ничто не препятствует дальнейшему распространению инфекции по России. Ожидать скорого замедления эпидемии в таких условиях было бы крайне легкомысленно.

Важно, что в России следует надеяться только на строжайшие государственные меры. Мы не так дисциплинированы, как жители восточной Азии; мы не так дорожим своим здоровьем, как западные европейцы. Всем народом да по доброй воле мы по домам не сядем. А пока государство не решается на строгий карантин и надеется обойтись полумерами, остановить эпидемию вряд ли удастся.

Владимир Тимаков, биолог, депутат Тульской городской Думы, специально для «Русской Весны»